Читая новый роман Пелевина...

Читая новый роман Виктора Пелевина «Лампа Мафусаила или крайняя битва чекистов с масонами» я, наконец, сформировал свое понимание главной концепции, что пронизывает той самой пресловутой красной нитью все (ну, или почти все) произведения автора. Нельзя сказать, что я не осознавал ее прежде, тем более что сам Пелевин излагает эту концепцию практически открытым текстом, сопровождая множеством примеров и метафор, однако именно после прочтения его новой книги я отчетливо сформулировал ее для самого себя.

По моему мнению, это концепция абсолютной, тотальной, невозможной свободы. И именно в этой точке оказалось возможным столь причудливое сочетание буддийских идей с одной стороны, и постмодернистского художественно-философского стиля – с другой.

Пелевин – подлинно постмодернистский писатель, т.к. вместе с постмодерном он делает следующий вывод: мир настолько обусловлен, мало познаваем, зависим от интерпретаций, а на происходящие события влияет такое количество факторов, что никакой свободы субъекта не существует. Как не существует и автора в классической постмодернистской философии. Но признание этого факта и дает подлинную свободу.

Постмодернистские философы формируют идею «Смерти личности», согласно которой личность обусловлена существующими в рамках культуры моделями мышления, языком, в котором эти модели заложены как данность, ролевыми поведенческими сценариями, личным бессознательным, коллективным бессознательным, и, наконец, на базовом уровне – биологическими функциями. Человек представляет собой динамическую конструкцию, составленную из всех этих обусловленностей. То, что мы привыкли считать частью индивидуального «Я» – наше мировоззрение, мироощущение и способы взаимодействия с внешним миром  принадлежат не нам, а культурной среде, в которой мы находимся.

И здесь, постмодернистская философия оказывается близка буддийским представлениям об иллюзорности личности, в действительности являющейся совокупностью самскар. В зависимости от кармы самскары складываются в тот или иной «узор», который мы ошибочно принимаем за индивидуальную личность.

Однако постмодернизм и буддизм делают схожие парадоксальные выводы – именно такое положение дел и является возможностью для абсолютной свободы. Если личность, индивидуальное «Я» существует, то обусловленность неизбежна. Абсолютная свобода субъекта невозможна. Но если никакого «Я» нет, а есть только конгломерат когнитивных и поведенческих моделей, то это и дает возможность свободы, ведь нет того, кто мог бы быть несвободен. Единственная возможность абсолютной свободы – это отсутствие субъекта этой свободы.

Освобождение возможно лишь путем осознания полной обусловленности любого индивидуума его телом, эмоциями, сознанием и ментальной деятельностью в совокупности с постоянным воздействием внешних факторов. Т.е. свобода – это понимание отсутствия того, что называют «Я». Свобода субъекта содержится в осознании отсутствия субъекта. Именно в этом признании тотальной онтологической обусловленности постмодернизм и буддизм видят истинную свободу.